Прежде чем приступить к чтению этой статьи, прочтите ее первую часть.
В том же году (1904) Петербургский машиностроительный, чугунолитейный и котельный завод Г.А. Лесснера по заказу той же части построил российский пожарный автомобиль №2.
7 июля 1904 года автомобиль был отгружен заказчику. Это была пожарная машина на двухтонном шасси с двухцилиндровым двигателем мощностью 15 л.с. Есть версия, что этот пожарный «Лесснер» — первый автомобиль фирмы, собранный в России и оснащенный русским двигателем. Скорее всего, завод «Лесснер» только оснастил эту машину, собранную на немецком шасси, кузовом и противопожарным оборудованием, которое поставила все та же петербургская фирма «Лангензипен». Автомобиль был оснащен трехступенчатой коробкой передач, масса шасси была 1150 кг, максимальная скорость 25 км/ч, боевой расчет состоял из 8 человек. Сначала машина имела только 100 саженей (216 метров) пожарных рукавов и инструменты — багры, лестницы. Есть информация, что в 1906 году на нее был установлен паровой насос и цистерна для воды.
Двумя годами позже фирма «Лесснер» поставила тому же заказчику еще один пожарный автомобиль, но на трехтонном шасси. Помимо более крупного размера, автомобиль вывозил больший запас пожарных рукавов, его боевой расчет составлял уже 14 человек. Оба автомобиля имели передовую по тем временам внутреннюю продольную посадку, при которой бойцы сидели вдоль бортов лицом друг к другу, оборудование, в частности пожарные лестницы, крепились с наружной стороны бортов. Об их боевой работе практически ничего не известно. Немногочисленные же фото сохранили для нас, прежде всего, их выезды под развернутыми знаменами на пожарных парадах на Марсовом поле.
В Москве первый пожарный автомобиль появился в 1908 году. Огромную роль в этом сыграл тогдашний московский брандмайор Н.Ф. Гартье. С его усилий и профессиональной интуиции берет начало автомобилизация Московского гарнизона. Вот как описывал пожарную достопримечательность журнал «Автомобилист» в 1908 году: «Заводом Густав Лист в Москве недавно изготовлен автомобиль, предназначенный для московской пожарной команд Мясницкой части. Автомобиль представляет из себя полный небольшой комплект всех приборов, необходимых для скорейшего первоначального тушения пожара…»
Шасси автомобиля «Gaggenau» («Геггенау») было выписано из Германии. Бензиновый, четырехтактный четырехцилиндровый двигатель в 24 л.с. позволял автомобилю на резиновых шинах разгоняться по ровной дороге до «кулисной скорости» в 45 верст в час. Ширина колеи была 1,5 метра. При полной полезной нагрузке в 125 пудов (2 т) общий вес машины составлял 210 пудов (3,2 т). На автомобиле размещался боевой расчет из 8 человек, включая брандмейстера и шофера. Сверху располагалась 12-аршинная французская (8,5 м) и две штурмовых 6-аршинных (4,2 м) лестницы, под ними — спасательный снаряд Кенига. Между сидениями располагались стендер, гидропульт, переходный кран, стволы. Под каждым сидением имеется большой ящик для мелких принадлежностей — масок, электрических приборов, лампочек Деви и пр. Сзади размещались катушка на резиновом ходу рукавами на 180 саженей (385 м), которая легко снималась и доставлялась к месту развертывания одним человеком. С левой сторон устанавливалась еще одна съемная катушка на 3 рукава, а с правого борта — ящик для трехходового крана (разветвления). Впервые должное внимание было уделено и освещению — на борту имелись два сигнальных фонаря и два прожектора.
Испытания, включавшие в себя объезд «… чуть не пол-Москвы без всякой остановки», показали вполне благоприятные результаты. Машина отвечала высоким требованиям московского брандмайора Н.Ф. Гартье, по мнению которого: «…снабжение подобными автомобилями весьма желательно для всех частей и очевидно, что автомобиль в скором времени будет играть в пожарном деле видную, значительную роль». Слава брандмайора не стали пророческими — автомобиль в пожарном деле так и не стал массовым явлением еще лет двадцать. Интересная судьба самого Н.Ф. Гартье. Спустя год после описываемых событий, человек, положивший начало замене лошадей в пожарном деле России автомобилями, будет снят с должности со следующей формулировкой : «ввиду допущения неправильностей в ведении отчетности и расходования фуража» и «в беспорядке выдачи овса лошадям». Мы еще встретимся с ним на страницах нашей истории.
Московские обыватели и городская пресса встретили новинку доброжелательно, с интересом и даже с восхищением. Автомобиль, и правда, был красив. Его отличала тщательнейшая отделка, подножки обивались резиной и медными полированными уголками. Перед Мясницкой пожарной частью, где прописался первенец, собирались толпы любопытных, чтобы посмотреть на «чудо пожарной техники». Некоторые поклонники даже пытались на лихачах сопровождать автомобиль при его выездах. В 1908 году газета «Новый обыватель и гражданин» писала: «…Начальник московских пожарных команд продолжает при всей своей энергии увлечение автомобилизмом. Теперь последний шаг господина Гартье в этой области — устройство особого автомобиля для целой пожарной команды с противопожарными приспособлениями и огнетушителями. Посмотрим, как будет маневрировать этот громозкий автомобиль в кзуих улицах городской части или взбираться с горы на гору (в особенности в зимнее время) по Москве. Даже летом на наших мостовых для опыта господина Гартье будет много испытаний…»
Хотя вполне возможно, что московские улицы первые пожарные автомобили увидели не в качестве машин тушения, а в качестве… штабных автомобилей. Вот что писал в заметке «Автомобили для пожарных целей» «Московский Дневник» еще в июле 1907 года: «По примеру брандмайора, теперь почти во всех частях заведены автомобили для брандмейстеров. Автомобили эти пока приобретены для пробы, и в скором времени будет собрана комиссия для разработки проекта о замене лошадиной тяги моторами. Для такой замены большим препятствием является только наша продолжительная зима с ее глубокими снегами. На фабрике «Континенталь», изготавливающей специально пневматические шины, в настоящее время вырабатывается особый тип шин. не скользящих по рыхлому снегу. Предполагается отливать шины, испещренные глубокими, наискось лежащими, рубцами. Такую замену предложил сделать московский брандмайор г. Гартье». И. наверное, именно про такой автомобиль писал В.А.Гиляровский в своей замечательной книге «Москва и москвичи»: «… И только в 1908 году появился в пожарном депо на Пречистенке первый пожарный автомобиль. Это была небольшая машина с прикрепленной наверху раздвижной лестницей для спасения погибавших из верхних этажей, впрочем, не выше третьего. На этом автомобиле первым мчался на пожар брандмайор с брандмейстером, фельдшером и несколькими смельчаками — пожарными-топорниками. Автомобиль бешено удирал от пожарного обоза, запряженного отличными лошадьми». Описываемый здесь автомобиль никак не напоминает «громоздкую» автолинейку «Густава Листа».
На заводе Густава Листа строились и другие автонасосы на немецких шасси. Машины этого завода активно использовались пожарными в боевой работе. Спустя три года их эксплуатации отмечалось, что хотя автомобиль «малосилен и не отвечает всем требованиям пожарной службы, однако, сопоставляя данные о стоимости автомобильной и конной тяги и результаты, достигаемые при той и другой, нельзя не прийти к убеждению , что автомобильный обоз для пользы делу и по выгоде содержания имеет большое преимущество перед конным». Выводы по итогам эксплуатации этого автомобиля имели для Москвы воистину историческое значение, так как это редкий для России случай, когда московская Городская управа встала на защиту сторонников пожарных автомобилей. В кратчайшие сроки особой комиссией были разработаны «кондиции на поставку автомобильного обоза в составе двух автомобильных насосов и одной автомобильной механической лестницы». Рассмотрев представленные конкурентами проекты, определились с поставщиком — им стало «Общество моторов Даймлера». На приобретение была выделена значительная по тем временам сумма 60 тысяч рублей, которая будет потрачена чуть позднее. Не был обойден вниманием и брандмайор — для его выезда приобрели шестиместный «Мерседес». Тогда же случилось еще одно знаменательное событие — начато строительство «помещения для автомобильной части». Эпоха конюшен мало-помалу, но все же уходила в прошлое.
В 1908 году, в Москве появляются автонасосы «Мерседес-Даймлер» составившие серьезную конкуренцию продукции Густава Листа. Для того времени это была вполне современная и надежная пожарная техника.
В 1910 году Московской пожарной охраной в пожарные линейки были переделаны две грузовые автомашины.
В 1911 году событием в жизни Санкт-Петербурга стало введение в боевой расчет пожарного автомобиля на британском шасси «Commer» («Коммер»). Мы можем считать его наследником первого российского пожарного автомобиля, год назад выведенного из боевого расчета. Но это был совершенно другой автомобиль. С достаточно мощным двигателем и производительным пожарным насосом он превосходил автолинейку Фрезе по всем показателям! При большом стечении народа, городских чиновников и представителей фирмы была продемонстрирована работа автомобиля по подаче воды. Пожарный совершили пробный проезд по городу. Благодаря работам замечательного фотографа Карла Карловича Булла сегодня мы можем видеть, как это происходило. Легким оказался затвор его фотоап парата — этот автомобиль с небольшими переделками прослужил пожарным Санкт-Петербурга, Петрограда, Ленинграда верой и правдой свыше 20 лет…
В 1912 году отмечен первый факт использования пожарной техники не по назначению — в Москве агенты охранки, изъяв в пожарной части автомобиль. 4 часа выслеживали распространителей левой прессы. Факт вызвал возмущение современников.
Начну с самого интересного. За 1450 рублей покупателю предлагался пожарный автомобиль … со съёмной платформой! Оригинальное решение, к которому производители придут уже после развала СССР, позволяло любой грузовик путем несложной доработки превратить в боевую пожарную машину! Платформа с пожарным оборудованием поднималась на пандус или козлы на уровень кузова грузовика. Далее по направляющим, закрепленным на кузове грузовика закатывалась в него. Закреплялась — и пожалуйста, пожарный автомобиль был готов к выезду! Как указывалось изготовителем: «этот маневр совершается моментально и всегда надежно».
Сама платформа изготавливалась из «фасонного таврового и углового железа», сидения — из ясеневого дерева. На ней размещалось пожарное оборудование: 4 съемные рукавные катушки с откидными медными рукоятками, рассчитанные на 16 рукавов длиной в 12 м каждый, дымовую маску «Кенига». трехходовое разветвление. 2 ствола и шанцевый инструмент. Посадка была типична для того времени — продольная. Над спинками сидений крепились: трехколенная французская лестница, лестница палка, две штурмовки со складывающимися крюками. Далее обычные для того времени факелы, колонка для водопровода, огнетушители и сигнальный колокол на особом кронштейне. Всё оборудование было максимально упрятано в ящики и ниши кузова.
Что сказать? Слов нет. От подобной конструкции всего шаг оставался для создания первого в России (а может и в мире) многофункционального автомобиля. Что стоило создать такую платформу с дымозащитным, осветительным, инженерным оборудованием. А установленная на такой платформе мотопомпа превращала бы этот автомобиль в автонасос. Пожарная охрана получила бы возможность, меняя надстройки, на базе любого грузовика, использовать в своей работе самую разнообразную технику. Но время специальной техники, рационализации пожарного дела, видимо, ещё не наступило.
Обидно другое. Почему никто не вспомнит о съемной платформе завода Челышева в СССР? На пике творчества 30-х годов? Объяснение одно — идея смела и великолепна. Настолько смела, что придумать подобное никто не смог ни в отсталые времена конного обоза, ни в передовое время газового и пенного тушения.
Впрочем, завод Челышева предлагал и «полноценный» пожарный автомобиль, с приводом от двигателя на пожарный насос. Такой автомобиль вывозил на пожар 8 человек пожарной команды, включая водителя. Четырехтактный четырех цилиндровый двигатель мощностью в 40 л.с. разгонял автомобиль до 35 верст в час. Особую гордость конструкторов вызывал центробежный пожарный насос высокого давления, достаточно редкий и дорогой по тем временам тип насоса, работающий от автомобильного двигателя посредством особой передачи. Отливка насоса из «фосфористой бронзы», изготовление вала насоса из хромоникелевой стали свидетельствуют о довольно передовых технологических процессах, применяемых на подмосковном производстве. Насос оборудовался «моментально запирающимися задвижками собственной системы», «обходной трубой» и мог работать как от гидранта, так и прямо от реки. Насос подавал 60 ведер (600 л) в минуту под давлением в 9 атм. Для предотвращения порчи насоса имелся предохранительный клапан. Вакуумная система (обычно — верный спутник центробежного насоса) отсутствовала. Заполнение водой осуществлялось из 60-ведерного (600 л) бака. Бак мог использоваться и для подачи ствола первой помощи. А имеющаяся арматура: манометр, вакуумметр, предохранительный клапан и воздушный кран позволяли легко превратить машину в так называемый Газшприц (газовку). подача воды от которой осуществлялась за счет вытеснения её из бака воздухом иод высоким давлением. По обычаю тех лет автомобиль снабжался катушками, как стационарными, так и съемными на 200 сажен (426 м) пожарных рукавов. Стендером для работы от гидранта, двумя стволами и прочим оборудованием.
Думается, все эти достижения передовой пожарной техники стоили достаточно дорого, даже в сравнении с зарубежными образцами. А это значит, что такие машины не могли закупаться массово. Что. соответственно, не приносило особой прибыли предприятию. Это. наверное, и привело к закрытию автозавода в 1912 году. В 1923 году его площади влились в Мытищинский машиностроительный завод. Выпуску пожарных автомобилей в Подмосковье есть еще одно свидетельство. В 1974 году при заводе был основан музей, гидом в котором служил С. Марков, работавший когда-то у Челышева слесарем. Он рассказывал, что здесь раньше выпускались пожарные ярко-красные автомобили, на никелированных колпаках которых была выбита надпись «М. Челышев». На других деталях автомобиля стояла эмблема фирмы, выполненная методом переводных картинок.
Следующий отечественным пожарным автомобилем стал «Руссо-Балт», построенный Рижским РусскоБалтийским вагонным заводом в 1913 году. Он был пос троен на шасси .V» 405 грузовика модели Д 24-40 XIII серии по заказу Петровского пожарного общества в Риге. Его четырехцилиндровый мотор имел мощность 29.4 кВт (40 л.с). Обладая высокой грузоподъемностью (до 1000 кг), линейка могла перевозить 12-14 человек и развивала скорость 44 км/ч. Она оснащалась несколькими лестницами, катушками на 213 м рукавов. Над сиденьями на стойках помещались пожарные лестницы и инструменты. Освещение автомобиля осуществлялось: одним ацетиленовым фонарем спереди, двумя керосиновыми, прикрепляемыми к переднему щитку, и одним номерным сзади. Такая конструкция была менее удобной по сравнению с электрическим освещением линейки «Густав Лист».
История донесла до нас и первую в отечественной истории опись пожарно-технического вооружения этого пожарного автомобиля. Обращает на себя внимание тот факт, что 5 позиций этой описи почти столетней давности преследуют цели не спасения людей и тушения пожара, а водозащиты. Даже в те годы, когда успех тушения пожаров деревянных зданий напрямую зависел от количества поданной на тушение воды, профессионалы уделяли должное внимание защите пострадавшего имущества от излишнего ее пролива. Существует несколько версий дальнейшей судьбы этой пожарной автолинейки. Согласно первой — автомобиль был мобилизован в 1914 году, пережил все военные и революционные потрясения. И найденный в Латвии в 70-х голах, своими агрегатами («чужие» двигатель, задний мост и т.д.) мало напоминал свой прототип. Ав томобиль был восстановлен, но некоторые любители автостарины считают его реставрацию не совсем удачной.
Более вероятной кажется официальная версия. Автомобиль находился на боевом посту до 1922 года. А в 1976 году житель городка Рауна Валмиерского района Латвийской ССР Ян Янович Межпапанс передал машину в дар организуемому по решению правительства республики пожарно-техническому музею. Из его рассказа следовало, что Межпапанс получил машину в наследство от отца, который, как и сам Ян Янович, а в свое время и его дед, был пожарным. В 1922 году автомобиль совершил пробег по маршруту Рига — Рауна, после чего был разобран. К сожалению, ряд деталей машины — кузов, колеса были утеряны, однако главные её агрегаты — двигатель, рама, передняя и задняя подвески, коробка передач и карданный вал сохранились.
Восстановление пожарного автомобиля-ветерана началось с изучения старинных фотоснимков и чертежей. Это дало возможность установить его первоначальный облик и приступить к реставрации. Восстановление проводили слесарь отряда технической службы УПО МВД Латвийской ССР В. Клинтс и группа энтузиастов пожарного дела — члены ДПД Х.Осис, Э.Жвигулис и А.Ауниньш. За полтора года они проделали большую работу, и пожарный автомобиль был восстановлен к 60-летнему юбилею советской пожарной охраны. Еще в советские времена его пытался купить за большие деньги заокеанский коллекционер. Ему было отказано. Автомобиль сохранился до сих пор и украшает экспозицию пожарнотехнического музея города Риги.
Как бы оно ни было на самом деле, факт остается фактом: истории было угодно сохранить для нас этот пожарный автомобиль, как единственный образец российского дореволюционног о производства.
Ему выпала честь представлять Россию на IV-й Международной автомобильной выставке. При общей автомобильной отсталости в империи российское общество проявляло живой интерес к новинкам автомобильной промышленности — все четыре первые международные выставки прошли в России. На выставке 1913 года пожарная техника была представлена достаточно широко.
Интересен каталог выставки, часть которого посвящена пожарным автомобилям. Помимо описания существующего положения в пожарном автостроительстве в нём попадаются очень интересные сведения.
Например, что к 1913 году ведущими фирмами уже широко применялось несколько систем дополнительного охлаждения двигателя пожарной машины при работе в стационарном режиме. Одна из них состояла из трубопровода, подающего воду к радиатору от насоса, которая после его охлаждения выливалась на землю; вторая действовала посредством прогона холодной воды от насоса по замкнутому контуру змеевика в радиаторе. Третья была еще интереснее — по специальным каналам насоса гонялась горячая вода из радиатора. Интересное решение с учетом российских холодов — вода в таком насосе никогда не замерзала. Кстати, это позволило бы использовать в России перспективные в техническом отношении пожарные насосы переднего расположения: идею их применения убило именно замерзание насоса при работе зимой. А расположение насоса перед бампером, в непосредственной близости от радиатора, свело бы к минимуму количество водяных трубопроводов. Такую схему использовали ведущие немецкие фирмы «Бенц», «Опель», «Даймлер».
Другим интересным решением, обогнавшим на 20 лет российское пожарное автомобилестроение, стало применение на автомобилях ведущих фирм только центробежных многоступенчатых насосов. Несмотря, как сказано в каталоге, «на их отдельные недостатки». Преимущества были весомее — ровный ход, возможность работы «на себя» (то есть при закрытой напорной линии) и нечувствительность к загрязненной воде. Из недостатков особенно отмечался один — невозможность забрать воду без заливки насоса водой. Там же впервые упоминаются предки вакуумной системы будущего — воздушные насосы для создания вакуума, который бы заставлял воду заполнять полость центробежного насоса водой. Читая эти простые и понятные вещи, не перестаешь удивляться — что же такое мешало российской, а потом и советской пожарной технике сразу освоить эти очевидные технологии, а не идти к ним десятилетия через тернии и тупики, осваивая выпуск коловратных насосов и шиберных вакуум-аппаратов!
Ну ладно, вернемся в 1913-й. Касаясь российской действительности, со страниц каталога звучала следующая мысль: «Пожарные автомобили, получившие уже довольно большое распространение заграницей, требуют еще продолжительных испытаний в наших российских условиях. Те благоприятные результаты, которые получены ними в Москве. Петербурге. Риге. Казани. Нижнем Новгороде и в других городах, выдвигают на очередь вопрос о полном переходе пожарных команд с конной тяги на автомобильную и об одновременной замене ими паровых насосов. Этот вопрос встречает широкое сочувствие, как среди городских самоуправлений, так и среди выдающихся пожарных деятелей». В заключение авторы каталога отмечали успешное применение автолинейки Русско-Балтийского завода в Риге и правильно указывали две главные беды будущей пожарной автомобилизации в России — «наши холода и бездорожье». А далее шло описание стендов с пожарной техникой — всего их было представлено девять, из которых только один № 152 «Акционерного Общества Русско-Балтийский Вагонный завод» представлял продукцию отечественного производителя. Остальные представляли ведущие европейские фирмы: «Опель». «Маннесман», «Делаге», «Даймлер», «Гаггенау», «Адлер», «Изотта Фраскини». «Коммерс». Все пожарные машины с 4-й автомобильной выставки были куплены и остались в России.
И все же. как далека была российская пожарная охрана от этих сверкавших новинками выставочных стендов! Ведь даже в пожарной команде передового оснащения — московской в 1913 году пожарный обоз составлял: «… три автолинейки «выездных с принадлежностями», четыре пожарных «грузовых» и 11 паровых машин, 1 «агрегат», 14 механических лестниц. 28 летних и 29 зимних пароконных линеек, 10 летних и 12 зимних четырехконных линеек, 23 летних и 22 зимних бочек. 15 ручных насосов, 10 насосов «Челленж», 28 летних и 26 зимних рукавных возков, 8 летних и 5 зимних багорных ходов, в общей сложности при 342 лошадях».
В 1913 году первый пожарный автомобиль появляется в Киеве. В качестве базового шасси для него было использовано шасси «Бенц-Гаггенау». Пожарное оборудование и насос для него были изготовлены на предприятиях города. Пожарный автомобиль имел обычную для того времени конструкцию кузова — линейка. По своему оснащению он мало отличался от большинства автомобилей тех лет. Единственным интересным отличием от всех существующих в то время пожарных автомобилей было наличие на нем сирены с ручным приводом. Транспорт и прохожих о несущемся на выезд автомобиле предупреждал не обычный звон колокола, а вой сирены!
Городская пожарная охрана имела свою газовку под красивым названием «Старый Киев». Подача воды от неё на пожар осуществлялась сжатым воздухом.
31 января 1914 года на Красной площади в Москве в присутствии заместителя министра внутренних дел и московского генерал-губернатора, был проведен парад пожарной техники. Любопытствующим толпам собравшихся показали в действии автонасосы, автолестницы и другое оснащение огнеборцев. Кроме конных «выездов», гарцующих трубачей и тяжело «вздыхающих» дымом паровых пожарных труб-ветеранов, москвичи увидели и самый современный автообоз России. Его составили поставленные в 1908-1913 годах изделия немецких фирм «Даймлер». «Бенц» и «Магирус».
Пожалованное к тому времени высоким званием Поставщика Двора Его Императорского Величества Императора Российского Общество моторов «Даймлер», получив в свое время крупный заказ на изготовление обоза для огнеборцев Москвы, к 1914 году выполнило его.
Придирчиво проверив и опробовав эту зарубежную технику, в пожарных частях пришли к выводу об ее весьма высоком качестве и работоспособности. Боевое крещение этот автообоз принял очень скоро, 2 мая 1914 года, на имевшем огромный общественный резонанс пожаре московского Императорского Малого театра. Для нас этот пожар интересен тем, что в ходе его тушения пожарный Тверской пожарной части Коробков спас трех человек при помощи механической лестницы. На пожаре работали 10 пожарных частей при шести автомобилях.
Неделю спустя, на последнем пожарном параде довоенного времени. 10 мая 1914 года, были представлены два автонасоса и мехлестница. последние автомобили, пополнившие Московскую пожарную охрану в годы перед Первой мировой войной.
Характерную точку в нашем рассказе о дореволюционном периоде пожарной автомобилизации России поставит интересный факт из истории фирмы «Густав Лист» — передового отечественного производителя противопожарного оборудования, умудрявшегося получать золотые медали за свои изделия на выставках в Германии, стране-законодательнице «пожарных мод». Устойчивое финансовое положение, большой опыт работы позволили фирме через год после смерти её основателя Густава Ивановича Листа, сделать в 1914 году интересное предложение столичным чиновникам: оборудовать одну из частей Петербурга пожарным автообозом на шасси «Бенц» безвозмездно, но при условии, что если в течение года автообоз докажет свою пригодность и экономию, то город будет обязан его приобрести. Городская управа ответила, что Петербург еще не созрел для пожарных автомобилей.
А после драматических событий июня-июля 1914 года пожарные автомобили уже мало кого интересовали — грянула Первая мировая война.
Из книги «Пожарный автообоз«.
